«Государство — плохой собственник и должно из экономики уходить»

24 Января 2018

В интервью «РБК-Екатеринбург» он объяснил, для чего к массовой кадастровой оценке подключат административный ресурс, что будет с неэффективными ГУП и какой проект будет доведен до конца несмотря на сопротивление бизнеса.

— Сергей Михайлович, в конце прошлого года вышло постановление регионального правительства, утвердившее реестр объектов, которые получат повышенный налог: налог на имущество организаций будет определяться как кадастровая стоимость на 2018 год.

— У нас меняется реестр, часть объектов туда включаем, часть — исключаем. Сейчас в списке, по-моему, 327 объектов. Предыстория такова: в 2014 году были приняты изменения в Налоговый кодекс и принято решение с 1 января 2015 года переходить на кадастровую стоимость в целях налогообложения имущества. Законодатель предусмотрел переходный период до 2020 года. Субъект на этот период утвердил критерий для объекта налогообложения — изменения касаются административных, торговых и общественных зданий площадью 5 тыс. кв. м.

Я не хочу винить тех, кто проводил оценку, но в регионе была проведена, мягко говоря, не очень качественная оценка. И стоимость у нас, я всегда эти примеры привожу, в здании на Маршала Жукова, 5 — 57 копеек за квадратный метр. А на Антона Валека, 13 определили рубль двадцать два.


— Таганский ряд — 35 рублей за квадратный метр…

— Вот это не знал. Имеется в виду офисное основное здание, видимо? И в то же время у Гавриловского по «Антею» был ценник 111 000 рублей. То есть разница может достигать почти 200 тыс. раз. При проведении оценки земельных участков применили два критерия: первый — расстояние до администрации города. Второй — до центральной магистрали, которая проходит. Вот эти два критерия являлись определяющими.

И земельный участок, который находится на берегу озера, замечательный участок, во много раз оказался дешевле, чем земельный участок, находящийся на обочине дороги. Он, в принципе, может быть, и нужен кому-то, но для ИЖС точно не подойдет…

— А вот критерии — расстояние от мэрии и дорога — когда и где родились вообще? Это все пересматривать теперь нужно?

— Поэтому был установлен переходный период, и пока мы взяли только «пятитысячники». Сейчас у нас есть методика Минэкономразвития, там предусматривается 54 критерия, которые нужно собрать и проанализировать. После этого, наверное, оценка будет более-менее объективная. Наверное, частный оценщик и не может собрать все эти данные. Поэтому мы подключаем определенный ресурс: муниципалитеты, федеральные органы, которые обладают этой информацией.

Принято решение о том, что сейчас оценку будет проводить государственное бюджетное учреждение. Мы создали в прошлом году государственное бюджетное учреждение Центр кадастровой оценки. Губернатор своим указом назначил руководителя, там предусмотрено бюджетное финансирование. Весь этот год мы будем собирать информацию об объектах. Их около 3,5 миллиона… А так как по методике 54 критерия, то необходимо получить 150 млн показателей для оценки объектов капитального строительства. В 2019 году будет проведена массовая оценка, и уже в 2020 году мы переходим на налогообложение с кадастровой оценки, в том числе и по имуществу физических лиц.

— Массовая кадастровая оценка коснется всех объектов недвижимости и земли?

— Да, и земельных участков, и объектов недвижимости. Очень надеемся, что это будет справедливая оценка. Ну не могут отличаться по цене два находящихся рядом объекта. Я предваряю ваш вопрос — будет больше или меньше доходов в бюджет. Я думаю, что самая основная задача — справедливое проведение оценки, справедливое налогообложение.

— Создание для всех участников рынка одинаковых условий, вы хотите сказать. Это как раз проблема, которая дает самый большой градус недовольства…

— К сожалению, по земле мы до сих пор из-за не очень качественной оценки вынуждены в ручном режиме регулировать ставками платы, если земля в аренде находится, а не в собственности. Точно так же регулируем и кадастровую оценку этих объектов. Те, кто получил заниженную кадастровую стоимость, ничего против не имеют, их все устраивает. А те, кто получил завышенную кадастровую стоимость, заказывают оценку, оспаривают ее через комиссию при Росреестре или суд. И суд, как правило, их поддерживает.

— То есть, возвращаясь к поступлениям — в итоге объем отчислений по налогу на имущество просядет?

— Около 3 млн руб. в бюджет мы недополучим. По итогам 2017 года мы уже не получим этих денег.

— А можно уточнить, созданный центр кадастровой оценки будет работать на этот государственный заказ? А кто-то еще мог оказать эту услугу по переоценке?

— Этим займется специально созданный орган, который проведет массовую кадастровую оценку.

— Доходность областных акционерных обществ и ГУПов. Я понимаю, что они еще только отчитываются, но, может быть, есть предварительные данные по итогам года, по их результативности? Не секрет, что львиная доля областных предприятий существует ради выполнения какой-то функции, социальной в том числе, но при этом их нельзя назвать полноценными участниками экономической деятельности.

— Моя субъективная позиция, что государство — плохой собственник и должно из экономики уходить, создавать конкурентные условия для участников рынка. Но я не могу с вами согласиться, что госпредприятия неполноценные.

Возьмем ГУП, у нас их осталось всего 12. И за каждым, так или иначе, кроме задачи получения прибыли, стоят социальные задачи. Вот вы писали, что ГУП «Фармация» в лидерах. Они в 2016 году провели торги, а в 2017 году поставляли лекарства для льготных категорий граждан, очень сильно снизив стоимость (по-моему, на 120 млн руб.). Регион от этого, безусловно, выиграл: мы смогли большее количество людей обеспечить льготными лекарствами. Но с учетом этого «Фармация» покажет по итогам года хуже результат, чем мог бы.

И каждый раз мы рассматриваем экономику предприятия в комплексе. Как в целом решить проблему лучше и эффективнее? Взять «Управление снабжения и сбыта». Они тоже практически каждый год авансируют муниципалитеты, поставляя уголь на весь сезон. У муниципалитета денег немного, они пытаются тянуть время и иногда вообще не рассчитываются с предприятием. Но независимо от этого Управление должно быть полностью готово, чтобы пройти отопительный сезон без проблем.

«Уральские газовые сети» — то же самое. У нас есть газопроводы в рабочем поселке Пышма, Камышловском районе. Мы «Газэксу» пытались их предложить, но там экономики нет, потому что в одном селе потребителей 20 дворов, и в другом — 20. Но за транспорт газа тариф небольшой, а нужно содержать на территории целый филиал — бригаду, которая будет обеспечивать безопасность газопровода. А социальную задачу — обеспечение газом села — надо выполнять.

— Какая доля предприятий живет за счет областных субсидий, госзаказа и полностью зависит от бюджетной поддержки, а какая часть близка хотя бы к самоокупаемости?

— Мы фактически ни ГУПы, ни акционерки не дотируем. Если мы начнем распределять деньги, то, очевидно, будет конкурс. Но есть убыточные организации. У нас есть межведомственная комиссия, которая составила план на первый и второй кварталы года: предприятия, находящиеся в худшей экономической ситуации, будут проверяться и контролироваться.

— В 2018 году будут меняться директора, или команды полностью за «худшую ситуацию»?

— Недавно поменяли руководителей в «Газовых сетях», на Птицефабрике «Рефтинская». Там ситуация была не должным образом организована. Два новых руководителя должны подготовить в ближайшее время план выхода из ситуации, которая есть. Она нас не устраивает. Очевидно, будем смотреть и дальше.

— В числе активов области появились площади в Ельцин Центре, поступившие в уплату за привлеченный займ. Что это за площади?

— Ельцин Центр — целостный объект, и отдавать его по частям в частные руки нельзя. Они нам передали площади, которые выполняют такую социальную функцию.

— Не поняла. Речь идет о холлах и лестничных пролетах? Это имущество как-то можно эксплуатировать? Можно ли продать это право?

— Это не холлы и не пролеты. Пока мы их передали на безвозмездное пользование Ельцин Центру, там проводятся мероприятия. Важно, что у нас в регионе появился знаковый объект, точка притяжения.


– «Распорядительная дирекция Мингосимущества» — один из самых важных и, может быть, самых проблемных активов с точки зрения правовых рисков. Вот и перед Новым годом там прошли обыски в рамках уголовного дела… Как развиваются события?

— Не буду комментировать информацию относительно уголовных дел.

— Хорошо. Расскажите не о действиях силовиков, а об экономической ситуации там.

— На «Распределительной дирекции МУГИСО» достаточно большое количество активов, многие из которых используются на безвозмездной основе. По-моему, у них 19 зданий, которые эксплуатируются различными некоммерческими организациями, выполняющими социальную функцию. Остальные активы сдаются в аренду. Но сейчас на рынке аренды не самый лучший период. Если средняя цена за метр в «тучные годы» (2008–2010 гг.) составляла более 1000 рублей, то сейчас она упала до 300–350 рублей за квадратный метр. Конечно, эффективности нет.

Мне представили буквально на прошлой неделе план дальнейшего развития предприятия, мы проанализировали все имущество, которое есть. То, которое сдается, — мы будем сдавать, то, которое нельзя использовать, — будем продавать, смысла держать его на балансе нет.

— А на выплату налогов деньги вообще есть?

— У нас там была достаточно непростая ситуация по налогам, но сейчас практически все налоги погашены. Мы обращались в налоговую, получили отсрочку. Долг в 75 млн руб., который надо было оплатить по налогу на добавленную стоимость, выплачен.

— А работа по рекламному рынку, которую тоже выполняет распорядительная дирекция (работу по рекламному рынку выполняет МУГИСО, департамент наружной рекламы, РД никакого участия не принимает), вас устраивает? Проблема с местами размещения рекламных конструкций когда будет урегулирована? Есть уже четкий механизм, который бы не приводил к сбоям в дальнейшем и новым конфликтным ситуациям?

— Механизм есть, он работал, работает и будет работать. В схеме в настоящее время всего по городу Екатеринбургу утверждено 1896 конструкций. Мы хотели разобраться и понять — мало это или много, сколько нужно? Анализировали опыт других городов. В Москве 8500 конструкций, в Питере всего 1100. В Омске примерно так же. Зато в Новосибирске 5500. В Нижнем Новгороде 3500. Это живой процесс, мы смотрим, как реклама соответствует архитектурному облику города Екатеринбурга, как это может повлиять на безопасность дорожного движения. В прошлом году мы сделали, я считаю, очень много. Демонтировали 3552 конструкций — это большой объем — представьте, больше трех тысяч за 365 дней. К чемпионату мира должны демонтировать оставшиеся незаконные конструкции.

— Показатели демонтажа, которые вы озвучиваете, в целом по области?

— По Екатеринбургу и близлежащим дорогам. И останется к чемпионату мира демонтировать все незаконные конструкции. Большинство рекламных компаний, которые имеют стационарные рекламные конструкции, уже принимают правила игры. Осталось доторговать часть лотов и, в принципе, работа будет завершена.

— Сколько осталось и сколько расторговано уже? Я понимаю, в абсолютных цифрах, наверное, сложно сказать…

— Я сейчас не могу точно, ну, наверное, под сотню конструкций. Ну, может две, не больше. По демонтажу самая большая проблема — это афишные стенды, потому что, вы видите, у нас их огромное количество. Причем ориентировочно 4 группы компаний занимаются этими вопросами, и из них только одна имеет законные разрешения. Остальные не имеют. Здесь мы во взаимодействии с ГИБДД уже организовывали рейды совместные. Где ГИБДД выносило предписание — мы сразу демонтировали. Они не только находятся на незаконных местах, не входят в схему, они еще не соответствуют ГОСТам и они точно так же могут влиять на безопасность дорожного движения. С прокуратурой города активно общаемся. И эту работу продолжаем и будем доводить до конца. Даже если наши коллеги из бизнеса этого не хотят.

— Они, наверное, сопротивляются?

— Они сопротивляются, они очень сопротивляются. Мы сказали, давайте принимайте участие в торгах, делайте нормальные конструкции с заглубленным фундаментом. Они перетаскивают эти убогие конструкции, которые портят город. У девятой школы, например, — это объект культурного наследия, там дети, там не должны быть конструкции. Все равно, так или иначе, демонтируем.

Источник


Региональное отделение:  Свердловское областное региональное сообщество