ФСБ возьмет свое тихонько

18 Мая 2017

Президент РФ Владимир Путин подписал указ, дающий Федеральной службе безопасности (ФСБ) право изъятия земельных участков и (или) расположенной на них недвижимости «для государственных нужд». Что это за нужды и кому «построиться на выход», рассказал автор постоянной программы интернет-канала [Фонтанка.Офис] «Квадрат», шеф-редактор еженедельника «Недвижимость и строительство Петербурга» Дмитрий Синочкин, следивший за превращением проекта в указ.

Ранее о необходимости такого расширения своих полномочий чекисты заявляли в августе 2016 года и объясняли необходимость права изъятия земель для обеспечения безопасности в зонах с особыми условиями использования территорий и вблизи государственных границ. В подписанном президентом свежем документе, в частности, сказано, что изъятие ФСБ земель для государственных нужд может осуществляться «в исключительных случаях, связанных с выполнением международных договоров, строительством, реконструкцией объектов государственного и местного значения, а также по иным основаниям». Указ опубликован на официальном интернет-портале правовой информации.

- Это что-то новенькое?

– Право изымать участки у государства было и до этого. Им наделены Росимущество, Федеральная служба охраны. В обычной практике под государственными нуждами понимают сооружение инфраструктуры: дорога должна пройти, газопровод прокладывают, тянут магистральную линию электропередачи, железную дорогу. Для этих целей у правообладателей участки могут изымать, естественно, за какую-то компенсацию. Сплошь и рядом случается, что правообладатель узнает об этом с опозданием. Например, при прокладке новой Приозерской трассы несколько участков просто «нависли» над дорогой внезапно, а собственников никто ни о чем не предупреждал толком.

- То есть ФСБ просто встает в общую очередь?

– Случай с ФСБ стоит немного особняком. Если все остальные изыматели обязаны граждан оповещать и мотивировать, почему, собственно, участок изымается, то ФСБ никому ничего объяснять не обязана. В тексте документа написано: «для обеспечения безопасности». И я уверен, что в девяти случаях на вопрос «почему?» ответят: «Не ваше дело, государственная тайна». Соображения безопасности, как правило, сопровождаются грифом секретности. Мотивы изъятия вам объяснять никто не будет. А так обычная практика. Если бы государство умело изъять 2000 га под правительственную резиденцию где-нибудь в городе Плёс, не было бы никакого шума, почему ее сдают в аренду за 10 рублей. Изъяли и изъяли.

- Как выглядит процедура «отбора» земли под госнужды?

– Должно быть заблаговременное оповещение собственников. Им должны возмещать стоимость участка и упущенную выгоду. А также убытки, связанные с переездом и т.д. Если собственников не устраивает сам факт изъятия или сумма, они должны иметь возможность оспорить ее в суде.

- Как оспорить решение об изъятии земли?

– Если такое решение есть, оно опубликовано и предъявлено, человек может оспорить его в суде по достаточным основаниям. Или оспаривается «государственная нужда». Но тут он может нарваться на положение о государственной тайне. Тогда ему даже в суде не предъявят объяснений. Или человек может посчитать компенсацию, которую ему предлагают взамен, недостаточной. Тогда нужен отчёт независимого оценщика или аргументы по убыткам по кадастровой стоимости земли. И далее обосновывать свою позицию. Правда, по факту редко удается отсудить у государства лишнее. Например, при изъятии участков в Сочи под олимпийские стройки вообще применялась упрощенная процедура: там изымали до суда, а оспорить можно было потом. Часть людей пострадали, потому что их домики снесли «без объявления войны», а часть людей загодя приобрели землю на этих территориях, и там были достаточно скандальные процессы, связанные с оценкой этих участков. Кому-то занизили, кому-то завысили.

- Примеры успешного оспаривания есть?

– Знаю, что при прокладке федеральных трасс такие ситуации возникали. Но, как правило, люди осведомлённые заранее скупают такие участки земли. Так что говорить о серьёзных убытках собственникам чаще всего не приходится. Скорее, работают психологические факторы, как с хрущёвками. Не то чтобы очень ценно, но человек прикипел к месту и уезжать не хочет. А моральный вред наши суды оценивают всегда как очень небольшой – 5 – 15 тысяч рублей.

- Какова по факту проблематика, с которой сталкивается бывший владелец?

– Величина компенсации и хлопоты, связанные с перемещением хозяйства. Причем денег не обязательно дают мало, но рассчитывать на много не приходится. Объективный оценщик оценивает в пределах рыночного диапазона. И кстати, государство тут само себе подсуропило. Ведь оно проводило новую кадастровую оценку, ниже которой получаться не должно. А то получается, что человек платил налоги с миллиона, а тут ему объясняют, что на самом деле это стоит половину. Он тогда пойдет налоги возвращать переплаченные.

- А как будет с ФСБ?

– Компенсация не зависит от того, зачем забирают землю. В обосновании сказано, что это будет происходить в приграничных районах. Ну а также, я думаю, для обеспечения безопасности правительственных резиденций. У нас очень широко понимается проблема безопасности, вплоть до запрета полетов дронов.

- Кому в итоге приготовиться?

– Правообладатели и загадочные дачники в приграничных зонах, как правило, не имеют надлежащим образом оформленных документов на руках, а сидят там по умолчанию. В большинстве случаев это бывшие военные земли, и в основе садоводства там человек с большими погонами. И если они вопросы задают, то только друг другу. А дальше начинают мериться, у кого звезд больше. Но коснуться это новшество все равно может кого угодно. У нас ФСБ, как и ФСО, и МВД, – достаточно крупный ситуативный землевладелец. Начинаешь смотреть историю объекта (обычный жилой дом строят), и бах, выясняется, что правообладателем участка вдруг оказывается ФСБ. Приходят ребята с «челобитной»: не хватает квартир сотрудникам, государство дать не может, там сложные процедуры. А вот дать права на участок – пожалуйста. И вот одна из структур ФСБ становится застройщиком и получает в построенном доме какое-то количество квартир. Такие случаи есть, и их достаточно много. И я не знаю, для чего могут понадобиться участки такой структуре, она не обязана ни перед кем отчитываться: ни перед гражданами, ни перед законодательным собранием, ни перед кем.

- Ждать по этой теме конфликтов?

– Земельная тема по определению конфликтна. Но в этом конфликте шансов у тех, у кого изымают, не много. Я не знаю успешного оспаривания у государства, если оно забирает землю. Судятся в основном по размерам компенсаций. Если государству нужно, оно забирает. И это не только у нас. Но в Англии процедура изъятия занимает лет 10, если собственник упирается. Ну а если государство в лице своих представителей говорит: "Уберите свои жульнические бумажки", указывая на свидетельство о праве собственности (мэр Москвы Сергей Собянин в прошлом году прокомментировал так снос более сотни торговых павильонов в столице, назвав документы на них «бумажками». – Прим. ред.), соответственно, жаловаться некому. Государство дало, государство взяло.

- Но от ФСБ все равно ожидают чего-то другого, это структура априори более загадочная. Как это может выглядеть?

– Мне кажется, это миф, что в службе безопасности работает какая-то особая порода людей. Вам не приходилось общаться с кагэбэшниками еще в советское время? Они точно такие же. Там есть некоторые внутренние правила, но не сказать, что они незыблемы. Там хватает коррупционных дел. У нас ведь генералы КГБ сидят 22 года. Нормально.

- Но почему указ подписан именно сейчас?

– Любой законопроект у нас в Думе имеет две ключевые особенности: там всегда есть ручное управление, которое чиновник вправо-влево переключает, и всегда есть финансовый крантик, через который течет поток неучтенной налички. Я думаю, что этот указ – не исключение. Конечно, он принимается в целях безопасности. Безопасности первых лиц в том числе. А использоваться будет по усмотрению.

- Для кого будут сделаны исключения из правил? Неприкасаемые будут?

– Это зависит от факторов, которые мы с вами не видим. Таких, как, например, уровень влияния. Это не денежный критерий. Всё зависит от того, кому будет нужна земля. Если районному отделу ФСБ – это одна история, если региональному управлению – другая, федеральным – третья. Эта субординация строго ступенчатая. Причем в случае необходимости это может быть не формальный документ, это будет просто дружеский совет на каком-то этаже из серии «этого лучше не трогай, пусть там сидит».

- Изъятие земель – это всегда мегапроекты вроде Олимпиады или мундиаля?

– Я пока не вижу, чтобы люди власти как-то капитально обустраивались с помощью этих принципов. Проектов немного, и они не требуют большого количества гектаров. Элита вообще количественно невелика, и ротация там слабая. Поэтому не думаю, что это будет заметно со стороны. У нас много таких «тихих мест». Например, в районе Лосево за Сапёрным есть «прокурорский берег». Там буквально 5 – 6 домиков. Очень красивых. Очень хорошо сделанных. Цвелодубово. Там скандалы были, но там в основном прокурорские в отставке, потому и скандалы. Или Нахимовское. В Приозерском районе, в устье речки Бурная, есть непростые поместья со взлётной полосой и полями для гольфа. Другими словами, такие анклавы уже есть. Но они не структурированы. К ним могут быть плоховатые дороги. Вот к «Игоре» дорога хорошая. И сразу «приозерку» реконструируют. Но это «Игора» – большое коммерческое предприятие. Знаковый объект. А такого рода коттеджные посёлки не будут знаковыми объектами. Наоборот, они тихие. И эти принципы придуманы не сегодня. Их сформулировали примерно в середине 90-х. Банкиры с банкирами. Бандиты с бандитами. А чекисты – это и к тем, и к другим. Я полагаю, что спецслужбы претендуют на территории, которые не осваивались ранее по другим причинам. Скорее всего, это будут ООПТ (особо охраняемые природные территории), заповедные территории, куски заказников. Эти земли будут прихватывать. А там, где давали садоводам, им не очень нужна земля. Они возьмут себе то, что и так скрыто от глаз.

- Если бы не запрет силовикам жить полной жизнью за границей, подобный указ президента появился бы?

– Когда началась практика запрета на выезд несколько лет назад, я регулярно спрашивал риелторов и тех, кто работает с загородным рынком: заметны ли вот эти ребята среди покупателей? Говорят, что нет. А у них есть отличительные черты. Например, они редко сами подписывают бумаги. Обычно их представитель. Полагаю, что это на уровне рефлекса. Следов стараются не оставлять. Зачем лишний раз указывать такие объекты в декларациях. Такие покупатели сейчас не составляют значимую или заметную часть. Полагаю, что владение недвижимостью в той же Черногории или Болгарии у них всё равно есть, просто оформлено всё на близких лиц. Другими словами, несмотря на свой высокий градус патриотизма, копать земли и сажать картошку силовая элита пока не стремится. Запрет на выезд на рынок не влияет.

- Экшена не ждём, всё будет тихонько?

– Да. Это точное определение.

Источник