Ипотеке в России уже 20 лет, за это время она принесла стране около полутриллиона долларов
А что ты сделал в Думе? Такой вопрос не раз задавали читатели «БИЗНЕС Online» в комментариях к материалам Ивана Грачева, экс-депутата Госдумы РФ, доктора экономических наук, главного научного сотрудника Центрального экономико-математического института РАН. Иван Дмитриевич решил ответить своим читателям и рассказал о законах, которые разработал, — об ипотеке, о господдержке малого предпринимательства, об оценочной деятельности, о третейских судах…
Иван Грачев: «Читатели не один раз в комментариях к моим материалам в «БИЗНЕС Online» спрашивали, какие, собственно, законы я сам разработал в Думе — отвечаю на эти вопросы»
Фото: «БИЗНЕС Online»
«ДРУГОГО ВАРИАНТА, КРОМЕ УЛУЧШЕНИЯ ДЕМОКРАТИЧЕСКИХ ПРОЦЕДУР, У НАС ВСЕ РАВНО НЕТ»
В «БИЗНЕС Online» у меня, как оказалось, много читателей — умных и даже таких, которые иногда залезают в философские дебри. И все-таки при этом хорошо информированных мало. Читаешь комментарии и понимаешь, что люди плохо представляют, кто из депутатов на самом деле что-то сделал, а кто вообще ничего не сделал. Но без такой информированности никакой демократии и быть не может, если люди ориентируются на информационный шум и голосуют как попало. Эффективность демократии зависит от информированности людей.
Когда-нибудь мы все равно уменьшим фальсификации на выборах до уровня, допустим, тех же Соединенных Штатов или Италии. Соответственно, что-то похожее на демократию будет работать и у нас. Это несравнимо предпочтительнее революции. Кстати, революция на Украине оправдала знаменитый тезис, что начинают ее идеалисты, делают прагматики, а к власти приходят негодяи. В этом смысле другого варианта, кроме улучшения демократических процедур, у нас все равно нет. А при этом и теоретически, и практически все зависит от того, знают ли голосующие хоть что-нибудь о депутатах, в том числе о потенциальных. Должны быть какие-то способы оценить их работу, какая-то информация. Мне хотелось бы показать, что депутат депутату рознь. Хотя иногда огульно начинают говорить, что все они одним миром мазаны, что никто ничего хорошего не сделал. Ну а поскольку читатели не один раз в комментариях к моим материалам в «БИЗНЕС Online» спрашивали, какие, собственно, законы я сам разработал в Думе, отвечаю на эти вопросы.
«Первый закон, о котором хотел бы рассказать, — закон об ипотеке. Сколько хорошего жилья дала ипотека людям? А сколько выгоды принесла нашей стране? Расчет тут очень простой»
Фото: «БИЗНЕС Online»
«АМЕРИКАНЦЫ НА ИПОТЕКЕ ГЛОБАЛЬНЫЙ КРИЗИС УСТРОИЛИ»
Первый закон, о котором хотел бы рассказать, — закон об ипотеке. Сколько хорошего жилья дала ипотека людям? А сколько выгоды принесла нашей стране? Расчет тут очень простой. От 20 млн до 40 млн кв. м жилья в год, в лучшие годы около 40, в худшие около 20 — все это делается в России через ипотеку, с применением ипотечного механизма. В основном это Москва и Питер, дорогие города. В среднем стоимость такого жилья при продаже — порядка тысячи долларов за один квадратный метр. Это значит, что закон об ипотеке приносил стране по $20–40 млрд в год. Ипотеке в России уже 20 лет, то есть всего за это время — около полтриллиона долларов. Так, для сравнения, это примерно как ВВП за это же время Татарстана. И это только один закон…
Мои недоброжелатели возражают: а все равно бы его приняли! Конечно, но без меня он был бы принят на 6–10 лет позже, потому что пришлось преодолевать и неприятие ипотеки коммунистами, и вето Совета Федерации, и вето президента. Наверняка была бы лет на 10 пауза. А главное, закон бы приняли чисто американский, двухуровневый. А эта модель вот какая. Есть дома, есть за ними ипотека, образовались документы. Дальше и у нас, и в США, и везде на это можно выпускать вторичные бумаги. Набрал закладные, объявил это собственностью, и ее по частям в виде вторичных бумаг продаешь.
Но в нашей модели — и я долго над этим думал, считал, отстаивал и отстоял такой вариант — количество этих бумаг ограничено. Во-первых, в моем законе нельзя было недвижимость закладывать на сумму, превышающую 70% от цены, от текущей рыночной стоимости — чтобы не было базы для финансового «пузыря». А во-вторых, нельзя выпустить бумаг более чем на 70% от рыночной стоимости этой недвижимости. То есть любые такие бумаги совершенно точно сзади подкреплены недвижимостью.
В американской двухуровневой модели этого нет. Для примера: дом стоит, положим, $100 тыс., а оценить его могут в миллион. И это не противозаконно, закон разрешает. А дальше на базе этого миллиона долларов можно выпустить сколько угодно, хоть на миллиард, бумажек. Рынок их берет? Ну и отлично! Американцы на этом деле устроили последний по счету глобальный кризис. А я предсказывал, что американская ипотечная модель обязательно, раз за разом, будет вырождаться в пирамиду и приведет к большим кризисам. Но американцам-то это выгодно, они же навыпускали этих бумажек и продали всему миру. Хотя те, на самом деле, были ничем не обеспечены. Потом недвижимость пошла вниз, эти бумажки обесценились, и все долги обнулились. Кто-то из владельцев бумаг проиграл миллиард долларов, как европейские банки, кто-то еще больше.
И вот такую модель ипотеки навязывали нам. Когда я делал закон об ипотеке, приходили из американского посольства, гайдаровцы, вообще куча людей… Они мешали провести закон об ипотеке сначала в Думе, потом в Совете Федерации, потом президент Борис Ельцин вето на него накладывал. Как раз из таких соображений — сделай, как у американцев. Но у меня уже были расчеты, что американская модель лопнет. И если бы мы сделали эту американскую модель, то как минимум одна, а то и две пирамиды за это время в России были бы образованы. И от этого не прибыль, а убытки были бы России. Потому что мы-то другим странам не продали бы свои бумажки, они никому на фиг не нужны. Их бы у нас распространили, грабанули бы россиян…
Мне удалось провести закон в своем варианте. А потом либерал-фундаменталисты укрепились во власти. И если бы закон принимали позже, через 6–10 лет, то Дума бы проголосовала за чисто американский вариант.
Я говорю, что закон об ипотеке — это мой закон, но одну оговорку все-таки надо сделать. Юридическую часть я не здорово знаю. И мне в этом помогали коллеги по Думе, например Виктор Похмелкин, несомненно, очень качественный депутат. Еще когда я Налоговый кодекс писал, о котором рассказал в одном из предыдущих блогов, я понимал, что юридическую технику ни я сам, ни моя команда не потянем. Мы в смысле идей напишем абсолютно правильно налоговую систему, а вот юридически… Похмелкин же писал чисто юридический вариант Налогового кодекса. И, хотя Виктор был из другой фракции, он разрешил все, что у него есть, использовать. Абсолютно в этом плане не жадничал, говорил: «Если тебе надо чисто юридическую технику, то бери мою, используй».
.jpg "«Дальше из законов, которые, на мой взгляд, несомненно, важны, — о господдержке малого предпринимательства. В моем варианте два положения закона были главными»")
«Дальше из законов, которые, на мой взгляд, несомненно, важны, — о господдержке малого предпринимательства. В моем варианте два положения закона были главными»
Фото: «БИЗНЕС Online»
ПРЯМЫЕ НАЛОГОВЫЕ ЛЬГОТЫ И МАТЕРИАЛЬНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЧИНОВНИКОВ ЗА НАРУШЕНИЕ ПРАВ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЕЙ
Дальше из законов, которые, на мой взгляд, несомненно, важны, — о господдержке малого предпринимательства. В моем варианте два положения закона были главными. Первое — прямые налоговые льготы с упрощенной системой налогообложения. И второе — материальная ответственность чиновников за нарушение прав предпринимателей. Грубо говоря, вот тебя неверно проверили — значит, чиновник из своего кармана выплатит ущерб.
Реально от этого закона сейчас осталась упрощенная система налогообложения. Оценить ее в деньгах довольно легко. По упрощенке работают примерно половина малых предприятий. Утверждают, что малые предприятия дают 20% от ВВП. На самом деле поменьше, но порядок такой. Соответственно, примерно 10% от ВВП страны дают те, кто работает по упрощенке, — иначе они бы «в белую» не работали.
Но тут труднее оценить мой личный вклад. Мне же не дали провести ни этот закон, ни Налоговый кодекс, в котором было про упрощенку. Она все-таки прошла, но уже через правительство. Поэтому сказать, что я один это сделал, было бы неправдой.
Дальше я занялся упорядочиванием отношений собственности, законом о регистрации прав на недвижимость. Вся система прав, в том числе на жилье, сама надежность — все обеспечено данным законом. Это совершенно фундаментальный, базовый закон. К слову, всю бюджетную систему страны упорядочила Оксана Дмитриева — и на федеральном уровне, через Бюджетный кодекс, через соответствующий закон, и на региональном, уже через региональные документы. К слову, в этом Бюджетном кодексе, как и в моем Налоговом, была гарантированная регионам и муниципалитетам 50-процентная доля налоговых поступлений. Первоначальный вариант Бюджетного кодекса изуродовали, конечно, так же, как мои законы, но тем менее…
«Был фундаментальный закон, который уж точно совершенно мой, хотя его потом тоже покромсали, — об оценочной деятельности»
Дальше был фундаментальный закон, который уж точно совершенно мой, хотя его потом тоже покромсали, — об оценочной деятельности. Все рыночное планирование базируется на априорных оценках рыночной стоимости. Характерный пример: Чубайс и Греф решили, что чистый кремний будет стоить дорого, огромные деньги, потому что всем нужны солнечные панели. Такая неверная оценка рыночной стоимости чистого кремния привела к миллиардным убыткам. Вообще, верная или неверная оценка рыночной стоимости — это совершенно фундаментальная вещь, которая должна правильно законодательно регламентироваться. Это самый философский закон из всех, какие есть. К сожалению, покромсали его дальше довольно прилично, но тем не менее там некоторые основы остались.
Хотел также сказать про закон о третейских судах. Это тоже мой закон в чистом виде, хотя, естественно, в рабочей команде были юристы, причем высшего класса. Характерно, что это был, наверное, единственный случай, когда высшие судейские чины, самые ведущие юристы страны пришли в нашу рабочую группу. Фамилии называть не буду, но представлено было руководство Арбитражного суда, руководство Верховного суда. Оценить экономику этого закона трудно, но в момент принятия это был хороший, качественный закон.
